Эликсир жизни - Страница 89

– Давала ты еще есть Нарайяне после того, как я ел? – спросил он однажды, когда воспоминание об отвратительном видении как-то особенно живо восстало перед ним.

– Конечно! Я каждый день ставлю ему пищу в кабинете, смежном с библиотекой, – ответила Нара. – Пойдем сегодня ночью и посмотрим, как он насыщается.

Молодой человек побледнел. Он готовился уже отказаться, когда Нара сказала ему с упреком:

– И не стыдно ли тебе, Супрамати, позволять расходиться своим нервам. Это слабость, которую необходимо победить, так как, предупреждаю, в течение посвящения приходится видеть вещи гораздо более страшные, чем этот жалкий ларв. Чтобы знать, с каким духом имеешь дело, ты должен видеть их, смотреть на них спокойно и смело и приобрести энергию, необходимую, чтобы подчинить себе эти дурные и страшные на вид существа.

Супрамати было совестно признаться, что у него от ужаса встают дыбом волосы на голове. Кроме того, он понимал, что Нара была права и что рано или поздно ему придется победить свой страх и свою слабость.

– Хорошо! Я пойду с тобой,- сказал он нерешительным тоном.

– Ты можешь смело идти. В моем присутствии Нарайяна бессилен. Кроме того, мы не будем входить в кабинет, а посмотрим в окно, выходящее на галерею.

Кабинет, о котором идет речь, был средней величины и образовывал угол дворца. Одно из окон выходило на канал, а другое, с противоположной стороны, на галерею, тянувшуюся вдоль стены.

Немного раньше полуночи Нара зашла за мужем. Они молча прошли на галерею и остановились у окна или, верней, у амбразуры без стекол, через которую ясно была видна вся комната.

В высокое готическое окно с другой стороны в кабинет проникали лунные лучи и освещали его почти электрическим светом. Ясно видны были деревянная почерневшая от времени резьба, мебель с высокими спинками и слегка потемневшие вышивки тяжелых бархатных портьер. Посредине комнаты на небольшом столике стояла пища для призрака.

Серебристые лучи луны освещали поднос и хрустальную тарелку, на которой лежали хлеб и кусок сырого мяса.

Чувствуя, как нервная дрожь потрясала тело Супрамати, Нара крепко пожала ему руку.

– Смелей, мой милый, – прошептала она. – Сегодня ты переносишь первое испытание посвящения. Ты должен прежде всего победить страх, который дает духам тьмы власть над тобой, тогда как спокойствие и смелость покоряют и подчиняют их.

Супрамати был неспособен даже отвечать. Холодный пот выступил у него на лбу, а невыразимый ужас и отвращение потрясали все его существо, и он нервно прижал к себе ручку Нары. В то Же время он мужественно боролся с собой, чтобы победить эту слабость, и принудил себя смотреть на стол, у которого должно было появиться вампирическое существо.

Вдруг черная тень появилась в отверстии окна и заслонила лунный свет. В это время старинные дворцовые часы пробили полночь.

Бесшумно, с кошачьей ловкостью призрак спрыгнул в комнату и подошел к столу.

Дрожа от ужаса, Супрамати смотрел на высокую фигуру Нарайяны, облаченного в какое-то странное одеяние черно-серого цвета, похожее на трико и отчетливо вырисовывавшее его тонкие и стройные члены. При свете луны его бледное лицо казалось еще мертвеннее. Глубоко впавшие глаза горели как два угля. Красноватый фосфорический свет освещал его лоб и позволял видеть два небольших кривых рога, выглядывавших из массы густых черных волос.

С животной жадностью набросился он на пищу, пожирая мясо и хлеб. Но в эту минуту он, вероятно, почувствовал, что за ним наблюдают, так как поднял голову и устремил на обоих зрителей адский взгляд. Отвратительная усмешка кривила его бледные губы.

В этом взаимном разглядывании прошла секунда, но она показалась Супрамати вечностью. Затем призрак сделал движение вперед, как бы собираясь броситься на них, но перед ним тотчас же появился сияющий белоснежный крест и преградил ему путь.

Нарайяна скорчился и отступил назад. Ему точно недоставало воздуха, и из полуоткрытого рта его вырывался свист, напоминавший шипение змеи, а из-под приподнятых губ виднелись белые и острые, как у волка, зубы.

Сияющий же крест все двигался вперед и отталкивал его к окну, и призрак отходил пятясь, почти ползком. Вдруг, с тою же кошачьей ловкостью, он выпрямился, вскочил на подоконник и исчез за окном.

У Супрамати кружилась голова и земля словно уплывала из-под ног; затем ему показалось, что он падает в черную бездну, – и он лишился сознания.

Открыв глаза, он увидел, что лежит в галерее на полу, Нара стояла около него на коленях, поддерживала его голову и заставляла его нюхать мокрый платок, издававший приятный и живительный аромат.

Супрамати быстро выпрямился и пробормотал, краснея от стыда:

– Прости, Нара, мою недостойную слабость! Я, право, не знаю, что такое со мной случилось.

– Тебе нечего извиняться передо мной, – с доброй улыбкой ответила та. – Иногда нельзя бывает справиться со своими нервами, но ты научишься со временем управлять ими. Этому обучаются, как и всякому другому знанию. Придет время, когда посещение подобного господина не будет производить на тебя никакого впечатления, и тебе достаточно будет только поднять руку, чтобы заставить его бежать. А теперь пойдем! Мы тоже поужинаем, а потом ляжем спать, так как ты нуждаешься в отдыхе.

Несмотря на эти утешения, веселость и предупредительность Нары, Супрамати оставался молчалив и имел озабоченный вид. Ночью он не мог спать и все думал о том, что случилось вечером. Он не мог простить себе, что лишился от страха чувств, когда Нара, женщина, не только оставалась спокойной, но еще победила своим знанием и своей волей злого духа.